А ведь начало не предвещало ничего особенного. В середине дня группа из 7 или 8, не помню точно, спелеологов отправилась в Юбилейную. Туда шли, кроме меня еще Коля, старый спелеолог, гу-рууу-у-у, как говорил Леха Алянин по кличке Йесч. Еще был Костик - новичок и немножко тормозной, и 3 (или 4?) девушки. Возможно, с нами сразу пошли еще пара человек, которых я почему-то не запомнил, а может быт они подошли позже вместе с Конвисаром, который точно подошел позже, эти люди занимались фотографией. Группа спелеологов, идущая к пещере, кажется отрядом терминаторов, шагающих на какое-то свое грязное дело. Спелеологи одеты в перепачканные одежды, на головах каски с фонариками, они перетянуты обвязками, на которых нацеплены различные хитроумные железки. Одежда и обвязки сковывают обычные движения, шаги видавших виды резиновых сапог тяжелы, при каждом шаге хитроумные железки зловеще лязгают, как будто идут не живые люди, а железные големы, или, на современный манер, терминаторы. Но это так, не относящееся к делу впечатление.

Про то, как Маша ударилась копчиком в Юбилейной, и вообще про саму пещеру я уже писал. Она оказалась просторной и красивой, поэтому мы прогуляли свой контрольный срок. Часть людей хотела остаться подольше фотографировать, а часть, в числе которых был я, Коля, Костик и Маша, утомившись и осмотрев все интересное, решили без лишнего промедления пойти в лагерь ужинать и спать. Первым наверх полез я. Может быть, я был и не самым первым, но одним из первых. На поверхности была ночь, ясная, но безлунная. Еще на поверхности был Евдокимов. Он договаривался с нами, что мы вылезем часа 2 назад и отдадим ему веревку, которая нужна была ему для пролезания соседней пещеры. Узнав, что веревку ближайшие пару часов снять не получится, Евдокимов решил присоединиться к фотографам, тем более что наверху было холодно, а внизу красиво и интересно. Он ринулся вниз навстречу Косте, который все тормозил где-то внизу. Евдокимов собирался разминуться с ним на перестежке, это у них - кабанов получается.

А еще у Евдокимова была GPS'ка, но он наотрез отказался отдать ее нам. Он говорил: "Да вы посмотрите, погода ясная, все видно, вы и так дойдете. А если, когда мы вылезем, туман будет, что тогда?" На роль проводника претендовал Коля как самый старший. К тому времени, когда он, наконец, вслед за Костей вылез, я совсем замерз. На мне было надето: джинсы, под ними тонкие синтетические спортивные штаны, расчитаные на жаркое лето, на теле тонкая тоже летняя рубашка, под ней - хлопчатобумажная телогрейка. В пещере в этом было как раз, особенно если не сидишь на месте, а на поверхности на промозглом ветру мое тело сразу замерзало.

Но вот Коля, наконец, вылез, что было воспринято мной и Машей как долгожданное спасение, и мы двинулись. Внезапно перед нами выступил из тьмы лес. "Обойдем его слева!" - сказал Коля. И мы пошли. После похода, когда я рассказывал эту историю Юрке Шлепину, именно про него наши аксакалы говорили, что он хорошо ориентируется на Карабях, он очень смеялся в этом месте. "Если обходить слева, то даже не знаю, куда выйдешь!". А еще он вкратции описал путь от Юбилейной до Молодежной, когда мы разговаривали.

В итоге мы свернули влево примерно на 90 градусов, и ни я, ни Коля этого не заметили, мы думали, что по-прежнему идем в направлении Молодежной. Но мы шли прямиком на холм Иртыш. Взобравшись на его вершину, мы заметили костер. Естественно, мы, а впереди всех я, ломанулись к нему. На пути была воронка, которую мы успешно преодолели. Оказалось, мы вышли к лагерю команды Жаркова, той самой, что забрасывалась с нами. Они поначалу и стоять хотели у Молодежной, но потом почему-то передумали.

У костра сидели обладатели знакомых мне физиономий, они очень удивились, что мы вышли на них со стороны туалета. Как всегда в лагере все сидели у костра и допивали чай. Нам предложили остаться на ночь у них, но еще не чувствовалась невозможность дойти до нашей стоянки, и мы отказались. Тогда нам пообещали показать направление, угостили остатками чая и еще стали давать какую-то канистру, которую они забрали из автобуса во время заброски, но которая явно не их. "А что это она бензином воняет", - спросил Коля, - "наши бензином не воняют". Бедный автобус, в довершение ко всему мы у них еще и канистру сперли. Мы не стали долго задерживаться в лагере Жаркова. Нас поставили на тропу и показали рукой, куда идти. Прямо в том направлении горела полярная звезда. И мы пошли.

По словам Жарковцев межу лагерями было полчаса, максимум час ходьбы. Мы шли полчаса. Потом еще полчаса. Потом еще и еще. Надо было где-то свернуть налево, но никто не знал точно где. А слева сплошной стеной стоял лес. В один момент Коля вдруг сказал: "Я помню эту воронку, надо сворачивать в лес здесь" Мы подошли к кромке леса, но он оказался чересчур густой и явно непроходимый, особенно в темноте. Мы взяли правее и пошли дальше на полярную звезду.

Путешествие затягивалось. На крик никто не отвечал, ориентиров не было видно никаких, вообще ничего не было видно дальше, чем доставал свет каски, кроме звезд. Мы блуждали по бесконечным холмам, обходили бесчисленные воронки, мои бессменные, безотказные, и вообще, давно уже родные, часы показывали, что времени далеко заполночь, не помню, кажется, уже переваливало за 2 ночи. Все очень устали, но как только группа останавливалась, все начинали замерзать. Ну, по крайней мере, я. Во время ходьбы мне было еще тепло, но стоило прекратить движение, как тут же приходил холод.

В конце концов все одолела одна идея, из разряда тех, что обычно возникают у уставших, замерзших, сонных и голодных людей в любой ситуации. Мы спустились в первую попавшуюся воронку. На дне ее росла груша, рядом торчал камень. Между грушей и камнем мы развели костер, у Коли была карбидка - это приспособление в дополнение к фонарику, освещает все вокруг ярким светом карбидного огонька. От него костер и зажгли. Дров было навалом. Под грушей торчали сухие ветки, рядом торчала какая-то коряга, это и запалили. Надо было еще, на всю ночь, отошедшие на 10 шагов в сторону лесистой части воронки обнаруживали целые поленицы сухих дров, только бери. Куча дров быстро выросла до нужных размеров. Я наткнулся на кость - нижнюю челюсть какого-то животного, козы или лошади, Маша очень испугалась. Жуткая находка была водружена на камень.

Костер - очень несовершенный обогреватель. Даже если он очень жаркий и синтетические часть одежды спереди плавятся, спина все равно мерзнет. Мерзнут так же и ноги, так как трудно четверым расположиться у костра так, чтобы сразу все тело каждого было в тепле. На склоне воронки росла трава. Под зелеными стеблями было очень много прошлогодней сухой. Я набрал себе для подстилки, остальные тоже. Потом Коля соорудил сзади себя и Маши плетень из жердочек, и утеплил его травой. Костя набрал себе большую кучу и с комфортом улегся. Мне было холодно. Тогда я пошел и набрал себе огромное количество, просто стог этого сена. Я лег на часть, остальным засыпал себе ноги, положил за спину, обсыпал все, что мерзло, положил немного перед грудью, чтобы она не превратилась в шашлык от костра. Потом всю ночь мне казалось, что этот огромный ворох вот-вот вспыхнет от пылающего в нескольких сантиметрах жара.

Мы почти не разговаривали. Мы засыпали, но спали недолго и некрепко, как и должно быть в таких условьях. У меня мерзли ноги, я погрел их на костре, потом опять улегся, тщательно засыпав ноги травой прямо поверх сапог. Я заснул.

Меня разбудили громкие разговоры. Было уже светло, виднелся Коля, возвращавшийся с разведки местности. На траве лежал густой иней. Когда я его увидел, я испытал нечто среднее между удивлением и испугом. Пошевелил руками-ногами - они целы, не окоченели, просто немного затекли от неудобной позы. Я еще раз взглянул на иней - пугающее зрелище. "Ты, я посмотрю, не мерз ночью - больно крепко спал", - сказала Маша. И правда, спал я, наверное, неплохо, надо будет запомнить этот метод спасения от холода - действует вполне сносно.

Стоило выйти из воронки, и сразу становилось понятно, где мы и куда надо идти. Ночью мы не успели отойти далеко от пещеры. Когда мы шли назад, я узнал то место, где ночью Коля заявил, что тут надо сворачивать. Коля был прав, там и надо было сворачивать, а лес там густ только первые 2 метра, затем начинаются опять полянки. Оттуда метров 150-200 по прямой. Оказывается, ночью мы почти дошли, как обидно.

В лагере нас ждали остатки ужина - гречка с тушенкой и чай, покрывшийся коркой льда. Мы поели и полезли в палатку. Тут только наши друзья и узнали о том, что мы провели ночь вне палатки. Евдокимов возвращался после нас в твердой уверенности, что мы давно спим, он даже долго объяснял это кому-то в лагере. Поэтому нас не пошли спасать. Еще кто-то говорил, что слышал наши крики, но отвечать не стал. В общем, спасение утопающих - дело рук самих утопающих.

Я спал весь день, а на следующий чувствовал какую-то слабость, из-за чего и вылез из Дублянской, но все обошлось без болезни, хотя желание лазить по пещерам изрядно поуменьшилось - пропорционально количеству сил.

23.05.2000, днем на перерыве